Тут мы начали рассказывать друг другу разные прикольные истории из школьной жизни.
– А куда ты поступала? – спросил я, когда возникла пауза, и ничего смешного в голову больше не шло.
– Никуда, – ответила Люся. – Я после выпускного поехала сюда сразу… У меня серебряная медаль… в Хабаровске хоть куда могла поступить, но я пока не решила, кем быть… А ты?
– Тоже не решил… – ответил я, не вдаваясь в подробности.
В палатках стали гаснуть свечи. Яркая звезда сорвалась и полетела вниз, косо перечеркивая небосклон.
– Успел загадать? – спросила Люся.
– Нет… А ты?
– Успела.
– А что загадала?
– Не скажу!
– Жадина-говядина!
В костре догорали последние угольки. Что-то сонно лепетала река.
– Пойду спать, – сказала Люся, – завтра рано вставать, готовить.
– Я провожу, – расхрабрился я.
– Да здесь два шага! – тихо засмеялась Люся.
– А вдруг зверь какой?
До Люсиной палатки было десятка три метров. Стояла уже кромешная темнота. Под ногами шуршала трава, хрустели сухие веточки. Я осторожно, кончиками пальцев, держал Люсю под локоть. Как бы охранял и заботился.
Вот и палатка.
– Ну, я пошла, – сказала Люся. Однако же не уходила, словно ждала чего-то.
И тут до меня дошло, что она загадала на звезду!.. Я привлек ее к себе и неловко чмокнул в область лица. Попал в нос.
– С ума сошел! – сказала Люся и толкнула меня в грудь.
Я попятился, запнулся о веревочную растяжку, и, гремя какими-то тазами, завалился в палатку, но не в Люсину, а в соседнюю.
– Кого тут черти носят? – раздался сонный голос Михалыча.
Я рванулся вон, но в темноте промахнулся мимо входа, врезался головой в брезентовую стенку и опрокинулся задом на землю. Вспыхнул свет фонаря.
– А, вот кто тут шарахается! – пробасил Михалыч. – Ты, товарищ дорогой, похоже, не в ту палатку полез!
– Я… я… – голос мой прерывался, – я не хотел…
– Понятно, что не хотел… ко мне не хотел!.. – гремел, казалось, на весь лагерь Михалыч. – Смотри, какой прыткий: два дня еще в отряде не пробыл, а уже по девкам… Дон Жуан, ядрена вошь! А ну, быстро к себе в палатку!..
На следующий день я проснулся рано и тут же вспомнил про вчерашнее. Вставать сразу расхотелось. Но деваться было некуда – я выбрался из спального мешка и откинул полог палатки.
Хмурый туман стелился над Гилюем. Прибрежные камни влажно блестели. Тоскливо чирикали таежные птахи. Я взял умывальные принадлежности и поплелся к реке. Там плескался Алексей.
– Алексей, извини меня, пожалуйста, за сгущенку! – попросил я робко.
– Да ладно, я уже забыл… – сказал Алексей. – А что с тобой ночью приключилось?
– Ничего…
– Говорят, ты полез в палатку к Люське, а попал к Михалычу.
– Это Михалычу, наверно, приснилось, – сказал я, чувствуя, что краснею.
– Я так и подумал, – Алексей понимающе улыбнулся. – Но на всякий случай имей в виду: у нас это не принято…
Когда я появился на кухне, разговоры за столом сразу смолкли. Геологи сосредоточенно жевали. На меня старались не смотреть. Вдруг кто-то прыснул в кулак, и все сначала заулыбались, а потом засмеялись в полный голос.
– Дураки! – сказала Люся. – Он, в самом деле, нечаянно туда попал!
Тут геологи вообще заржали, как лошади. Некоторые сползли от смеха под стол.
И я тоже засмеялся, а что было делать?.. Смеюсь, а сам думаю: «Ладно, ладно, вот открою уникальное месторождение или, может быть, золота наберу на Чертовой печке полный рюкзак, тогда посмотрим, как вы будете смеяться!»
Слышу, Алексей зовет меня от своей палатки.
Я подошел.
– Что? – спрашиваю.
– Гоша, надо ребятам помочь, – произнес Алексей заговорщическим голосом.
– В смысле?
– Понимаешь, на полевых работах обычно выходной устраивают не в субботу и не в воскресенье, а в какой-нибудь дождливый день, когда маршруты всё равно проводить нельзя. А тут уже две недели дождей нет, и не предвидится. Ребята вымотались, им в бане бы помыться, постираться… а Михалыч ни в какую – ему надо план делать, пока позволяет погода!..
– А как я могу помочь?
– Есть у Михалыча одна слабость… – и Алексей изложил мне свой коварный план.
И вот через десяток минут, когда Михалыч появился на кухне, я вызвался принести для Люси воды из реки. Зачерпнув воду ведром, я вдруг со всех ног бросился на кухню, крича истошно:
– Рыба!.. Там огромная рыба!.. Вот такая! – я опустил ведро и развел руки как можно шире.
– Таймень? – спросил Михалыч, выскакивая из-за стола.
– Да! – сказал я, не моргнув глазом. Если он бы спросил про кита, я бы тоже так ответил.
– Подожди, покажешь где! – Михалыч пулей помчался в свою палатку и через секунду выбежал со спиннингом. Глаза его горели.
Мы кинулись к реке.
– Вон там он стоял!.. У того камня! – я указал на обломок скалы, торчащий из воды в двадцати метрах от берега.
Михалыч размахнулся спиннингом и швырнул блесну. Бешено закрутил катушку, выводя блесну к берегу. Ничего!.. Еще раз, теперь подальше… Снова пусто… Мне стало стыдно, и я пошел на кухню доедать кашу.
А Михалыч всё бросал и бросал…
– Кажется, клюнул! – шепнул мне Алексей, подмигивая.
Я подмигнул в ответ, но чувствовал себя паршиво.
– Ну как? – спросил Алексей, когда раздосадованный Михалыч вернулся за стол.
– Два раза хватал, но сорвался!.. Я думаю, вот что, ребята, давайте сегодня сделаем выходной – постирушки устроим, помоемся, а то этого дождя не дождешься… А я после обеда сгоняю тут на один ручей, ленков вам натаскаю на ужин!
Дружное ура было ему ответом.
Но нас-то с Алексеем этот выходной не касался. Нам уже сегодня надо было отплывать…
4. Ведьмина мельница и Чертова печка
Резиновую лодку мы надули еще с вечера. И уже тогда показалось она мне какой-то несерьезной: всего-то полтора метра длиной и меньше метра шириной!.. Когда мы сложили в нее приготовленные к походу продукты и снаряжение, выяснилось, что для экипажа места нет. Пришлось нам разуться, засучить штанины и сесть сверху на гору вещей, обхватив лодчонку ногами, опущенными в воду.
На берегу собрался весь отряд. На нас смотрели как на отчаянных героев. Наверно, так провожали корабль Колумба открывать недостающие части света. У Алексея на широком офицерском ремне с одной стороны висела кобура с револьвером системы «Наган», с другой – большой охотничий нож. У меня никакого оружия не было, зато я повязал голову цветным платком, как какой-нибудь отъявленный пират. Платок мне подарила Люся, сказав, что в маршрутах, если не сильно донимают комары, платок – самый лучший головной убор.
Настал миг расставанья. Мы с Алексеем взяли в руки по маленькому веслу из комплекта лодки, я изобразил прощальный пароходный гудок, и под ободряющие крики с берега мы гордо стали выгребать на стрежень. Течение подхватило нас и понесло. Через пару сотен метров Гилюй сделал поворот, и мы перестали видеть лагерь.
Сразу после поворота начался первый перекат. Здесь Гилюй сужался, слева и справа торчали из воды валуны и скалы, и только посередине, в коридоре шириной с десяток метров, камней не было. Туда мы и направили лодку. Но туда же устремилась со страшной скоростью и почти вся гилюйская вода. И в этой стремнине, в этих бурунах наша лодочка вдруг стала скакать, словно бык на родео. Мы, чтобы не свалиться, тут же бросили грести и вцепились всеми конечностями в лодку…
Через десяток секунд перекат закончился. Мы не упали в воду, мы, слава Богу, не перевернулись, но лодочка наша была полна воды, и на нас самих не было сухого места.
– Быстро гребем к берегу! – крикнул Алексей.
Подгребли, вытащили лодку на галечник, перевернули ее вверх дном. Результаты первых пяти минут нашего плавания были удручающи! Хлеб и сухари превратились в кашу – только рыб покормить; сахар «рафинад быстрорастворимый», в самом деле, оказался быстрорастворимым; крупа, мука, соль, супы в пакетах – подмокли.
Но не это нас волновало больше всего!.. Наш корабль, только что с такими понтами ушедший в дальнее плаванье, позорно потерпел крушение, едва отчалив! Вот облажались, так облажались!.. Поэтому мы с Алексеем, раскладывая для просушки продукты и вещи, выкручивая робы, старались не шуметь, потому что до лагеря было рукой подать. Там, за прибрежным леском, слышались знакомые веселые голоса.
– Этот порог даже не показан!.. – оправдываясь, говорил Алексей. Он сидел на гальке в одних трусах и рассматривал карту. – Что же будет на порогах, которые обозначены?.. Тут одни названия чего стоят: Тюменье горло, Ведьмина мельница, Чертова печка!..
Между сопок просунулось солнце и осветило наш блошиный рынок. Под солнцем всё стало быстренько сохнуть, и через полчаса мы начали сворачиваться. В этот раз вещи, уложенные в лодку, мы накрыли брезентовой палаткой, а сверху еще и полиэтиленовой пленкой, края которой завели под лодку и закрепили веревками. Получился такой непромокаемый поплавок, на котором мы и поплыли дальше, весьма довольные тем, что никто из отряда так и не обнаружил нашего конфуза.
